Кто сказал, что твой свет лучше моей тьмы?
Я уплываю. Я вплываю в ночь
охотником за птицами и снами, ―
и мир дневной отступит тихо прочь,
ночь длинной тенью ляжет между нами.
И тени, падая зигзагами, дрожат,
и воет зверь, луной обрызган рыжей, ―
голубоватый снег, и по снегу скользят
упругие, оранжевые лыжи.
И птица раненая бьет крылом,
роняя кровь, глотая иглы стужи, ―
на белом снеге огненным пятном
застыл предсмертный, изумленный ужас.
Снег бьет в лицо. Стремительно бегу,
весь мир вокруг задохся в снежном плаче, ―
и черной тенью, глыбами в снегу
встают из леса сумрачные дачи.
Я возвращаюсь в полутьме домой,
и мир дневной уже в окно стучится, ―
и вот летит, подстреленная мной
на белом снеге, огненная птица.
(с) К. В. Набоков, 1931
охотником за птицами и снами, ―
и мир дневной отступит тихо прочь,
ночь длинной тенью ляжет между нами.
И тени, падая зигзагами, дрожат,
и воет зверь, луной обрызган рыжей, ―
голубоватый снег, и по снегу скользят
упругие, оранжевые лыжи.
И птица раненая бьет крылом,
роняя кровь, глотая иглы стужи, ―
на белом снеге огненным пятном
застыл предсмертный, изумленный ужас.
Снег бьет в лицо. Стремительно бегу,
весь мир вокруг задохся в снежном плаче, ―
и черной тенью, глыбами в снегу
встают из леса сумрачные дачи.
Я возвращаюсь в полутьме домой,
и мир дневной уже в окно стучится, ―
и вот летит, подстреленная мной
на белом снеге, огненная птица.
(с) К. В. Набоков, 1931